Слово в день Рождества Иоанна Предтечи

«Предтечи рождеством острится днесь секира духовная, еюже вся посекаются страстей взыграния, тайно же процветают плоды покаяния» (Канон, песнь 7,стихира 3)

Итак, братие, грозная секира, виденная некогда Иоанном Предтечею (Мф. 3:10) при корне всякого древа, не творящего добра, цела и доселе! И чтобы кто не подумал, что священное острие ее притупилось уже о выи нераскаянных грешников, се ныне она, по свидетельству Церкви, снова острится рождеством Предтечи!

Оставим ли празднество, убоявшись того, что им острится секира духовная? Но тому, кто скончал жизнь свою под мечом, позволительно и при рождении привести на память меч! Лучше подойдем ближе к грозной секире; рассмотрим, как она ныне острится, против кого и чего? И нет ли способа сделать самое острие ее для нас спасительным?

Явление на свет праведника всегда есть великая милость Божия к людям, ибо праведниками стоит и держится весь мир. Но, тем не менее, рождение праведника всегда есть некоторого рода обличение для мира, есть новый приговор против его соблазнов и страстей, ибо праведники своей противоположностью служат постоянным осуждением для жития грешников. Не имея пред своими очами праведников, грешники могли бы говорить, что закон Божий слишком тяжел, а природа человеческая слишком слаба. Но, когда подобострастный им человек ходил «во всех заповедех и оправданиих Господних безпорочна» (Лк. 1:6), исполняет много даже такого, чего закон Божий прямо и не требует от людей, то уста людей грешных, желающих извинять свои измены закону, затворяются невольно, и они, по словам подобострастного им праведника, «вины не имут о гресе» (Ин. 15:22). Потому-то мир с таким ожесточением всегда и преследовал праведников, ибо в их жизни видел приговор самому себе.

Такое предназначение – служить осуждением для мира, с особенною силою выражается в жизни тех праведников, кои предопределены (ибо и праведники имеют разные предназначения) возвещать людям их грехи и нужду исправления. В день явления миру каждого из таковых, Богом воздвигаемых, проповедников покаяния, секира гнева Божия подъемлется и острится снова для посечения тех, кои не воспользуются их проповедью, не тронутся их примером, останутся нераскаянными в своих грехах.

Но между всеми праведниками, приходившими в мир для проповеди покаяния, Предтеча Христов Иоанн есть первый и главный. Стоя на пределах двух Заветов и связуя своим чрезвычайным служением Царство благодати с временами подзаконными, он, судя по его проповеди и делам, кажется, ничего более не видел в продолжение жизни своей, кроме двух предметов: грехов человеческих и Агнца Божия, вземлющего грехи мира. «Покайтеся!» (Мф. 3:2) – было началом; веруйте! (Ин. 6:29) – было окончанием всех его слов. Что содержалось в словах, то самое выражалось и во всей жизни Иоанновой; она совмещала в себе все, что покаяние имеет сурового, а вера – высокого. Поелику же современники и соотечественники Иоанновы были большею частью люди упорные в предрассудках и страстях, так что Сам Спаситель не знал, чему уподобить «род сей» (Мф. 11:16), а посему, несмотря на проповедь Иоаннову, многие имели остаться в своих грехах, то сам Иоанн видел уже и в слух всех объявлял, что «…секира при корены древа лежит: всяко… древо еже не творит плода добра,» будет посечено и брошено в огнь (Мф. 3:10). И нет сомнения, что со многими негодными деревами в то время так именно и поступлено.

Но Иоанна давно уже нет, а секира Иоаннова продолжает лежать при корени бесплодных дерев, и ныне воспоминанием рождества его паки острится! Чем и как острится? Разительною противоположностью его жизни нашим нравам и нашей жизни. Ибо что должен чувствовать и ныне каждый грешник, если в нем еще не подавлено грехом всякое чувство добра, что должен чувствовать, воспоминая жизнь Иоанна, и обращаясь от ней к образу своей жизни? Не смущение ли? Не осуждение ли самого себя? Может ли вспомнить о пустыне Иоанновой без упрека совести тот, кто строит чертоги за чертогами? Об акридах и меде дивием – тот, кто не знает счету своим яствам?.. О поясе усменном и власах верблюжьих – тот, кто облачается непрестанно виссоном?.. О главе на блюде спекулатора – тот, который сам среди пиров готов бывает отдать все за предметы похоти плотской.

Один взгляд на образ великого подвижника Иорданского производит в незагрубелой совести чувство, подобное тому, какое происходит в ране телесной от прикосновения к ней острия. Но начните всматриваться пристальнее в сей святой образ, заставьте себя размышлять более и более о жизни и проповеди Иоанновой, – и вы увидите, как секира, им указанная, будет видимо приближаться к вам, почувствуете, как в вас много такого, что подлежит необходимо посечению, сознаетесь внутренно, что вертоград души вашей давно-давно требует отребления. После сего вы не будете уже и спрашивать, против кого и чего ныне острится секира духовная? Против тех же людей и пороков, на кои гремел некогда Иоанн: против саддукеев, кои, не веря в воскресение и бытие духов, ограничивая все надежды человека землею и земными благами, говорят себе и другим: «да ямы и пиемы, утре бо умрем» (1Кор.15:32), «против фарисеев, кои, имея образ благочестия, отвергаются силы его» (2Тим. 3:5), «снаружи красны и чисты, а внутрь исполнены грабления, лукавства и всякой нечистоты» (Мф. 23:25); против книжников, кои в «премудрости Божией не разуме… премудростью Бога» (1Кор. 1:21), родившись в христианстве, мудрствуют «не по Христе, а по стихиям мира» (Кол. 2:8); против всех, кои, возобновляя в себе пороки древних Иудеев, гордость, любостяжание, сладострастие, заслуживают и древний упрек Предтечи, называвшего таких людей порождениями ехидны. Всем таковым грешникам Иоанн и ныне, не с брегов Иордана, а с неба вопиет: покайтеся и «сотворите… плоды достойны покаяния! …Не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама» (Мф. 3:8-9), именуемся христианами, ходим во храмы, участвуем в Таинствах. Все это без перемены сердца и жизни – ничто. Покайтеся и веруйте в Евангелие, – веруйте не словами, а делом! Иначе и теперь, как было прежде и как будет всегда, и теперь секира при корени древа лежит, и «всяко… древо, еже не творит плода добра, посекается и во огнь» вметается (Мф. 3:10).

Посекается! «во огнь» вметается! Ах, братие, выражения сии и на нашем языке, любящем преувеличивать понятия, были бы страшны, а на языке людей, подобных Иоанну, кои всегда менее говорят, нежели делают, они должны заставить трепетать каждого грешника!

Что же делать тем, кои почувствуют в себе сей святый трепет? Ничего более, как добровольно подклонить главу под секиру Иоаннову, и дать ей, по выражению Церкви, «усечь до корени всякое страстей взыграние». Духовная секира страха Божия и покаяние имеет в себе то чудное свойство, что посекает всеконечно тех, кои убегают от нее своим нераскаянием и, напротив, отребляет, избавляет от сухих ветвей, от нечистот и болезней и, наконец, от смерти тех, кои сами прибегают к ее спасительному действию. Итак, да взыдет, да взыдет скорее священное острие ее на все сухое и бесплодное в нашем уме и сердце! Да посечет в самом корне гордость, сладострастие, гневливость, суесловие и, по выражению Церкви, «всякое страстей взыграние!» Растленная природа наша нередко обманывает нас невинною, по-видимому, игрою своих сил, которая, однако же, почти всегда оканчивается тяжкими падениями. Да посекутся и сии взыграния, да разбиются о камень воздержания самые младенцы греха (Пс. 136:9) – злые помыслы! Со злом не может быть никакого перемирия: тут брань на смерть; одно из двух: или мы мертвы, а грех жив в нас; или грех мертв, а мы живы. Среднее состояние есть плод самообольщения: его нет и быть не может. Токмо когда посекается всякое страстей взыграние, и нанесен смертельный удар в самое сердце ветхого нашего человека, только тогда начинается новая жизнь, и могут процветать плоды покаяния. Процветать тайно, ибо хотя они родятся в нашем сердце, но корень их далее и глубже – в благодати Духа Святаго, коея действия не подлежат взорам нашего разума. Тайно: ибо как естественные добродетели, всегда растворенные гордостью, всюду любят выказываться, так плоды Духа Святаго, добродетели духовные, будучи проникнуты смирением, не любят очес человеческих. Обновленный благодатью грешник, подобно праведной Елисавете, носит в себе нового человека и таится (Лк. 1:24), как бы не доверяя чудесам, в нем совершающимся.

Для успеха же в великом деле самоотребления духовного, будем, братие, чаще от сует мира, от шума и пререканий житейских переноситься мыслью в пустыню Иоаннову и молить его, чтобы он и в нас, как некогда в народе Иудейском, уготовал путь Спасителю. Живя в духе с Иоанном, разделяя по возможности его подвиги, мы, без сомнения, скоро увидим, подобно ему, Агнца Божия, грядущего взять грехи наши. Тогда, приняв от Него, после Иоаннова крещения слез, крещение Духом, мы не согласимся променять духовной пустыни ни на какой земной рай, и со слезами благодарности будем лобызать Иоаннову секиру покаяния, избавившую нас от смерти духовной. Аминь.