«Ни один из тех людей, которые проживают на улице, не потерян для общества»

Запись то svt-innokentiy - Май 28, 2015 0 Комментариев

С чего начинается реабилитация бездомных? Какова в этом роль психологов и священнослужителей? Есть ли люди, для которых, действительно, совершенно невозможно возвращение к обычной жизни? Эти и другие вопросы нам удалось задать руководителю направления помощи бездомным при Синодальном отделе Кускову Илье Владимировичу, который с целью обмена опытом, по приглашению митрополита Хабаровского и Приамурского Игнатия 25 мая 2015 года прилетел в Хабаровскую епархию.

Надо отметить, что Илья, помимо обладания бесценным практическим опытом помощи людям, оказавшимся в сложных жизненных ситуациях, сам по себе человек неравнодушный и глубоко воцерковленный. А еще весьма энергичный: не смотря на колоссальную разницу во времени, за три дня пребывания в Хабаровске он успел познакомиться с деятельностью социального отдела Хабаровской епархии, а также побывать в новом, еще ремонтируемом здании центра реабилитации бездомных «Надежда» и воочию посмотреть на работу автобуса «Милосердия» — это проекты, уже длительное время реализуемые Свято-Иннокентьевским приходом города Хабаровска.

«К РАБОТЕ С БЕЗДОМНЫМИ НАДО ПРИВЛЕКАТЬ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ,
КОТОРЫЕ ЧУВСТВУЮТ СВОЮ ВОСТРЕБОВАННОСТЬ»

— Илья, как Вы оцениваете нашу деятельность по реабилитации бездомных на сегодняшний день, тот объем, что уже ведется?

— Объем колоссальный! Надо сказать, меня очень удивило, что в новом здании, пусть только в части его, но сделан очень качественный ремонт, а самое главное, у Кости (*Константин Ветренко — руководителя центра реабилитации бездомных «Надежда» — прим. автора) дальнейшие планы – стратегические. Я считаю, что его проект будет реализовываться очень успешно, и будет развиваться по всем направлениям: как помощь бездомным на улице, так и деятельность центра – высокопороговая реабилитация.

— С высоты Вашего опыта работы, что нам в своей работе можно изменить или привнести? Что еще не развито? На что надо сделать упор?

— Мне кажется, Косте надо помочь решить проблему с привлечением средств, фандрайзинг пока развит плохо, а именно: участие в написании грантов, в проведении акций, в привлечении средств, не хватает активной пиар-работы в сетях онлайн, чтобы активнее приходили волонтеры, которые бы помогли ему все его идеи реализовать. Ведь понятно, что в таком сложном проекте одному человеку все сделать сложно, нужны помощники.

Надо привлекать молодых людей, которым это интересно, которые чувствуют свою востребованность, идти в институты и там проводить работу. Например, я был в Воронежской области и могу сказать, что там эта работа поставлена на высокий уровень. Батюшки приходят в ВУЗы, рассказывают о разных видах социального служения, и там от нескольких институтов даже созданы волонтерские движения, которые, в основном, работают на церковных проектах. Эти учреждения автономные, сами по себе, но работают только с Русской Православной Церковью, своих проектов они не имеют. Я считаю, что это очень высокий показатель, к этому надо тоже стремиться.

«НЕТ ДУШИ СОВСЕМ ПОГИБШЕЙ, КАЖДЫЙ МОЖЕТ РЕАБИЛИТИРОВАТЬСЯ, ТОЛЬКО ЭТО ЗАВИСИТ ОТ ТОГО, КАКИЕ МЫ ПРИЛОЖИМ УСИЛИЯ, КАК МЫ ПОМОЖЕМ ЭТИМ ЛЮДЯМ, КАК МЫ ПОДСТАВИМ ПЛЕЧО».

— Можете ли вы выделить какие-то особенности, отличия в работе с бездомными в Москве и в Хабаровске?

— Ну, это еще сложно почувствовать, потому что я в Хабаровске второй раз, и снова приехал на очень короткое время. Чтобы такие особенности явно увидеть, надо подольше пожить. Но я могу сказать по самим бездомным. Из того, что я видел, сразу ощущается, что это другой состав людей. В Москве все-таки среди бездомных много приезжих, это люди из других стран, с другими обычаями, ведут они с большей агрессивностью, особенно, если это жители из азиатских республик. Они не понимают, что надо встать в очередь, пропустить какого-нибудь старенького дедушку, отказываются уйти, пока не получат вторую порцию. Регулярно возникают такие эксцессы, в Хабаровске, с этим немного проще. Что касается внешнего вида, то примерно одинаково. Людей, которые бы плохо пахли и отвратительно выглядели – их становится все меньше и меньше.

— Не скажу про Москву, но мне кажется, что у нас в Хабаровске пока еще довольно высок процент людей, долгое время пробывших из на улице – тех, кому как раз очень нужна «Ночлежка», кто пока не готов попасть в Центр и вернуться к нормальной жизни…

— Здесь очень сложно. Есть такая точка зрения, но, на самом деле, отсутствует какая-то официальная статистика, которая бы говорила, что чем дольше человек на улице проживает, тем менее эффективно возвращается обратно. Думаю, что все зависит от внутреннего настроя, стимула человека. Я сам не раз видел, как люди, очень долго время прожившие на улице, после того, как пришли истинно к вере, раскаялись, покидали ряды бездомных в течение, буквально, пары дней. У них как-то сразу появлялись какие-то очень интересные варианты в плане работы, за которые те хватались. Плюс, когда человек приходил к вере, он старался совсем перестать пить, и вот это все приводило к тому, что он очень быстро возвращался нормальной жизни. Я помню одного бездомного… Знал его десять лет, и все это время он занимался, скажем так, плохой деятельностью, а когда он пришел к вере – все изменилось. Стал часто ездить к батюшке, общаться, устроился на работу, тут же с улицы ушел. Сейчас сам снимает комнату, и наша помощь ему уже не нужна. Так что, как видите, нет такой прямо зависимости.

Я считаю, что ни один из тех людей, которые проживают на улице, не потерян для общества, просто они находятся в разной степени уныния. Это уныние бывает настолько сильным, что человек уже ни о чем не думает, у него остаются только внутренние инстинкты – поесть, поспать – такое, очень тяжелое духовное состояние. И из него очень сложно вернуться, именно поэтому процесс реабилитации занимает столь длительное время. Но, как мы с точки зрения Евангелия считаем, что нет души пропащей, Господь всех ждет и стучится, так же и здесь: нет души совсем погибшей, каждый может реабилитироваться, только это зависит от того, какие мы приложим усилия, как мы поможем этим людям, как мы подставим плечо. И, конечно, от их собственного внутреннего участия – если оно будет, то они будут эффективно реабилитироваться.

«ЕСЛИ СТРАСТИ В ДУШЕ ПРОЦВЕТАЮТ, ТО ЧЕЛОВЕК С ЭТОЙ УЛИЦЫ И НЕ ВЫРВЕТСЯ, А ЕСЛИ ОНИ, С БОЖИЕЙ ПОМОЩЬЮ, ХОТЬ ЧУТЬ-ЧУТЬ ОТОШЛИ НА ВТОРОЙ ПЛАН, ЕСЛИ УДАЛОСЬ ИХ ПОБЕДИТЬ, ТО ОН И РЕАБИЛИТИРУЕТСЯ УСПЕШНО».

— Как думаете, если к работе с бездомными активнее привлекать священнослужителей – это им поможет в процессе адаптации?

— Да, конечно, но, понимаете, все-таки должна быть разработана программа реабилитации бездомных. Хотя, конечно, это очень сложно сделать. Мы, вот, общаемся с многими организациями, видим разные опыты и я всегда спрашиваю про программу реабилитации. Но, как правило, ее ни у кого нет, все действуют интуитивно, ищут работающие варианты.

— А, вот, если создавать такую программу, что в ней должно быть обязательно?

— Исходя из нашего опыта, оптимальный вариант должен быть примерно следующий: человек поступает в Центр реабилитации, какое-то время приходит в себя, дальше с ним обязательно нужно личное общение, чтобы у каждого, который проживает в таком центре, был какой-то куратор, который знал, что с его подопечным происходит, чтобы он вместе с ним сопереживал, помогал исправиться. И, конечно, обязательно нужен курс по изучению основ Православия, катехизиса, чтобы человек смог бы переосознать свою жизнь и во всем разобраться.

У меня как-то было общение с одним батюшкой в Тюменской области, в монастыре. Там есть такая практика – после работы все бездомные собираются, наместник монастыря приходит, пьет с ними чай и объясняет им смысл того или иного места в Писании. И, надо отметить, что это происходит не по принуждению, бездомные сами к этому стремятся. Мы как-то заговорились с наместником монастыря, задержались, стоим, общаемся, а в это время к нам подходит бывший бездомный и говорит: «Пожалуйста, батюшка, мы вас уже ждем! Вы нам расскажете сегодня что-нибудь и Евангелия?» Видно, что потребность есть! И, когда такая работа строится, она приводит к тому, что человек быстрее приходит к Православию, внутренне изменяется и, с Божией помощью, побеждает свои страсти, а ведь именно они определяют его положение на улице. Если страсти в душе процветают, то он с этой улицы и не вырвется, а если они, с Божией помощью, хоть чуть-чуть отошли на второй план, если удалось их победить, то он и реабилитируется успешно.

«В РЕГИОНЕ ИМЕЮТСЯ ПЕРСПЕКТИВЫ ДЛЯ СОЗДАНИЯ ПОЛНОЦЕННОЙ СИСТЕМЫ РЕАБИЛИТАЦИИ, И НАДО ПРИЛОЖИТЬ К ЭТОМУ МАКСИМУМ УСИЛИЙ»

— А не бывает таких случаев, что человек прямо яро заявляет, что я атеист, мне Ваше Православие не надо, вот, помогите мне на ноги встать, и все тут? И как тогда быть?

— Да, такие люди бывают, но они обычно они не приходят в реабилитационные центры. Они, если и появляются, то только чтобы получить какую-то разовую помощь – одежду или продукты. Естественно, таким людям мы не отказываем, но чтобы такому человеку прийти в центр, ему надо отказаться от каких-то своих внутренних установок, измениться в душе, а это очень сложно. Как, вот, например, тот мужчина, которого мы сегодня видели в автобусе «Милосердия». Он не готов к реабилитации, у него есть свои какие-то внутренние проблемы, ему кажется, что его кто-то зажимает, что-то у него отнимает, его положение в обществе в самом низу, но он этого не понимает и готов вести себя крайне агрессивно, только чтобы отстоять свой, ну, хоть какой-то статус. Это показывает, что такой человек ни к какой реабилитации не готов, и вряд ли попросится в центр.

— Как Вы думаете, обязателен ли в таких центрах реабилитации психолог, или просто достаточно будет общения людей со священнослужителями?

— Мне кажется, что психолог нужен. Он может помочь и понять человеку, что с ним произошло, и подготовиться к исповеди. У меня есть знакомая женщина, она получила профильное образование в этой области. Она ведет с реабилитантами занятия по рисованию. Люди к ней приходят все внутри сжатые, она с ними садится, они что-то рисуют руками, после этого она объясняет им, что они рисовали, что это значит. И после того, как они раскрываются, она уже разговаривает с ними на более важные темы.

Или, вот, другой тренинг. Есть такая игра: придумай 30 возможных применений очкам. Вот, они сидят и думают: например, очками можно поджечь костер, что-то еще сделать, скажете, какой из этого практический смысл? А смысл такой: если такой человек снова попадает в тяжелую жизненную ситуацию, когда он уже понял, что есть 30 применений очкам, он потом поймет, что из этой ситуации тоже есть 30 выходов. Она учит этих людей думать, она помогает им найти внутренний стержень. Как некая нить между бездомными и батюшкой, такие тренинги, как мне кажется, были бы очень полезны, чтоб быстрее выйти из себя, из своей скорлупы, увидеть какой-то выход. Но, опять же, обязательно занятия с психологом должны курироваться священником, потому что есть тренинги, которые могут помочь, а есть и те, что могут навредить.

— Ну, и напоследок, общие впечатления от Хабаровска?

— Хороший город, на высоком берегу Амура! Ну, а если серьезно, то в регионе имеются перспективы для создания полноценной системы реабилитации, и надо приложить к этому максимум усилий. Думаю, что у здешнего руководства, которое представляет Костя, это получится. Я очень надеюсь, что в следующий раз, когда я приеду, здесь будет уже полностью отремонтированное здание, разный уровень реабилитации и поддержка, которая будет оказываться городскими властями этому проекту.