Путь к Богу

«…Ветхозаветные и нынешние наши храмы несут единственный смысл: чтобы люди, посещающие их стали бы храмами нерукотворными, храмами Божиими. И как Первосвященник некогда входил во Святая Святых, чтобы принести Богу жертвы, и ввел туда Пресвятую Деву,  так  и ум наш призван входить в алтарь сердца, чтобы принести там Богу плоды добродетелей и сокрушить идолов, т.е. очистить храм души от страстей, тогда по слову апостола Павла – уже не я буду жить, но будет жить во мне Христос. В этом и заключается глубокий смысл праздника введения во храм Пресвятой Богородицы. Аминь!» — священник, стоящий на солее, наконец-то закончил свою проповедь, слегка поклонился и, к глубокому разочарованию Бориса, ушел обратно в алтарь.

Сколько его еще теперь ожидать? И так он почти полчаса потерял, слушая все эти странные рассуждения о том, что он должен стать каким-то храмом, в котором еще Кто-то должен жить! Что за бред! Это тело его, Бориса, и жить в нем будет только он сам! Но, главное, батюшка ушел! И снова жди, и, так, сколько времени потерял. Собственно, в храм по дороге на работу Борис забежал с единственной целью – узнать, что, нужно для крещения ребенка. Ольга, его сестра, уже вторую неделю пилила его, зайди, да зайди, крестный ты или нет? Владику скоро исполнится год, а мы все никак не окрестим. Зачем торопиться с крещением племянника, он не понимал – вырастет, сам выберет, в Кого верить или совсем не верить, но сестру не переспоришь.

Время для посещения храма Борис выбрал неудачное – утром как раз заканчивалась служба, и, видимо, был какой-то большой праздник: людей — просто толпа. У женщины в киоске, где продавалась разная церковная утварь, он уже узнал, что просто так крестить не выйдет – надо прослушать четыре беседы, а потом еще и исповедоваться. Но слушать нудные рассуждения – аж, четыре лекции у него времени не было: руководитель отдела кредитования в банке – это должность такая – только успевай поворачиваться! Борис надеялся, что сумеет доходчиво объяснить это священнику и как-то по-другому разрешить этот вопрос, но батюшка скрылся за иконостасом и, как в воду канул.

— Ну, и сколько мне еще Твоего служителя ждать? – Борис с укоризной взглянул на образ Спасителя, но Христос, не меняя выражения, внимательно глядел на него с иконы и молчал, — Не отвечаешь? Ну, и ладно, я и сам разберусь!

Разбираться он решил уже после рабочего дня  – времени ждать не было, он и так уже сильно опаздывал. Офис находился в десяти минутах ходьбы от храма. За пять минут преодолев положенное до работы расстояние, он влетел в кабинет, на ходу здороваясь с сотрудниками.

— О, Борис Евгеньевич, вы, никак, в храме были? – Светочка, его секретарша, приняв из рук начальника зимнее пальто, сразу же уловила непривычный запах. Да. Аромат ладана насквозь пропитал, казалось, не только верхнюю одежду, но и идеально отутюженный костюм, и взлохмаченные от ходьбы волосы.

— Был, — буркнул Борис, показывая всем видом, что дальше он на эту тему рассуждать не намерен. Но Господь явно сегодня был не на его стороне — в дверь уже успела протиснуться одна из менеджеров по продажам, Елена.

— О, в храме были? – повторила она следом за Ольгой. Борис в ответ прошипел что-то невнятное.  Нет, к Елене он относился очень хорошо – девушка она была ровная, тихая, приветливая, всегда аккуратно одевалась и педантично выполняла данные ей поручения – а это он в людях особо ценил, но делиться впечатлениями от посещения храма ему совсем не хотелось. С ней особенно, так она, вдобавок, была еще и верующей – по воскресениям ходила на службы, и, не обращая внимания на полупрезрительные взгляды коллег, спокойно шепотом читала молитвы перед обедом. Иногда он даже замечал в ее руках четки. Понятно, что скажет она в ответ на его «впечатления».

— Ну, и как? – повторила она свой вопрос, пытливо всматриваясь в начальника.
— Да, никак, — ответил Борис, в надежде быстро от нее отвязаться, — Никак. В храме толпа – к священнику не подойти. Проповедь он еще почти полчаса читал, а потом ушел – и с концами. А сотрудница храма, знаешь, что мне сказала? Что надо какие-то четыре лекции прослушать, а потом еще и исповедоваться! Нет, ты представь, исповедоваться! Мне! В чем, интересно? А беседы эти, ну, когда? Сама посмотри, сколько дел! – он с тоской оглядел стол, на котором Света успела уже примостить целую кипу бумаг.

Словно подтверждая справедливость слов об обилии работы, пронзительно зазвонил телефон. Лена так ничего и не успев ему ответить, вышла из кабинета. До обеда Борис с головой ушел в привычные дела и почти совсем забыл про утренний визит в Церковь. Вспомнить о нем снова пришлось в обед.

В столовую, куда он как обычно спустился перекусить, уже собрались его коллеги.  Выбрав себе на второе картошку с курицей и салат, он взял поднос и пошел к дальнему столику у окошка.

— Можно? – к нему с подносом шла Елена.

— Садись, — Борис слегка вздохнул, но подвинулся. Нет, Елена никогда не докучала ему расспросами, не пыталась проповедовать, но утренний визит в храм, дополненный внезапным ее появлением за его столиком в столовой, наводил сейчас на непривычные мысли. Надо сказать, что в существование Бога Борис верил – ну, а почему бы и нет? Не верил он, скажем так, в религию. Зачем ходить в храм? Он невольно вспомнил последние слова из утренней проповеди, как там? «И уже не я буду жить, но будет жить во мне Христос…» Бред!

Елена тем временем привычно тихонько прочитала молитву перед едой и принялась неспешно есть картошку.

 — А что же без мяса? Худеешь, что ли? – не удержался он от  колкости над своей подчиненной.
— Так, пост же. Рождественский. И, кстати, Вы утром не договорили, что там с беседами-то перед Крещением?
Ну, вот, сам нарвался. Надо было молчать.
— Ну, а что там говорить? – попытался он съехать с темы, — надо перед Крещением родителям и крестным пройти какие-то беседы. Кате… катехи… забыл! Слово уж больно мудреное!
— Катехизаторские – улыбнулась Лена.
— Во-во. В девяностых крестили и без всяких бесед, а теперь – выдумали!
— Крестили, — согласилась девушка, только где теперь эти ваши люди девяностых? В храмах из них – единицы.
— Ой, только, вот, этого не начинай! зачем мне храм? Я и так в Него верю по мере своих сил. И жить даже стараюсь как Он учил. Без фанатизма, конечно. Посты, — Борис покосился на Ленину тарелку, — это, конечно, не для меня – пустое истощение организма, да и некоторые другие вещи тоже, но в остальном – я стараюсь жить правильно.
— Посты, они помочь призваны… — начала было девушка, но Борис перебил.
— Ага, помочь! Желудок они призваны посадить, ну, и некоторые еще другие органы. В нашем Дальневосточном климате, так, особенно.
Лена вздохнула.
— Вот, знаю, Вы любите рыцарские сражения, турниры, фехтование. А, как думаете, каким мечом лучше сражаться, острым или тупым?
— А это-то тут при чем?
— При том, что в христианстве, молитва – это духовный меч, но в обычные дни мы так молимся, что, можно сказать, оружие это у нас в ножнах находится, ну, или мы тупым мечом машем. А отказ от некоторых продуктов помогает лучше сосредоточиться на смысле молитвы, собраться, так сказать, с силами, чтобы напасть на врага.
— Какого врага? – Борис почти откровенно рассмеялся, — на бесов что ли? Слышал  про них. Меня они, кстати, и так не трогают. Зачем на них тогда специально нападать? А молитва… Ну, я иногда к Богу своим словами обращаюсь – мне хватает. Думаю, раз, как вы говорите, Он такой Всемогущий, значит, Он и так меня слышит – без храма.
— Слышит – это без сомнений. А насчет врага – я не про бесов. А про ту грязь, которая у нас в душе. Бесы они ведь  что могут-то? Только подталкивать тебя к чему-то плохому, чтобы та муть, которая у тебя в душе, закипела бы, забурлила и плюнула бы на кого-нибудь злым словом или поступком. А если ты над собой трудишься, грязь внутреннюю подчищаешь, если молишься – не даешь им к тебе подойти, что они могут-то? Ни-че-го! А в чистой душе живет Христос! Вот, для этого и пост. А насчет того, что они к Вам не приходят… а зачем? Зачем приходить к человеку, который и так неспешно к ним идет, а так, покажешься – напугаешь еще, он, глядь, и передумал, и в храм побежал!
-Опять ты  про свой храм… Надоело. И ни к каким бесам я не иду – я же сказал, я, по мере сил, стараюсь жить как Бог учит. Все, закрыли тему, да и работать уже пора.

Борис поспешно вышел из-за столика и стремительно пошел к выходу из кафе. С этой болтовней он почти полчаса времени потерял. Обычно он не растягивал трапезу, быстро ел и убегал, чтобы еще до того,  как вернутся на места остальные сотрудники, успеть сделать еще пару-другую дел. Но после обеда работа клеиться окончательно перестала. Машинально перебирая договора, Борис все время возвращался мыслями к обеденному диалогу. Как там, душевная грязь? Грязь – не то слово. Сегодня у него внутри скорее уж жижа, в которую еще и кирпичей для тяжести кто-то добавил. Какая-то смутно сознаваемая тревога на душе, подспудное чувство, что что-то он делает не так.  А что не так?

Ну, да, утром сорвался на Свету – не ответила на важный звонок, а она его секретарь! Кто должен это делать? Наругал, но, за дело же? Не просто так…? «Они стараются, чтобы муть, которая у тебя в душе, закипела бы, забурлила и плюнула бы на кого-нибудь злым словом или поступком…» Вот, же, не отвязаться теперь от этих размышлений! Пообщался с этой богомолкой на свою голову! Да отстаньте же от меня – попытался распрощаться он с навязчивыми мыслями, но совесть – этот голос Бога, сегодня был к нему неумолим.

Елена, словно чувствовала его настроение, до вечера уже и не пыталась с ним заговаривать. Только перекрестила его украдкой, уходя с работы. Но он этого не видел. После работы Борис снова решил заглянуть в храм, чтобы поговорить-таки со священником. Ну, надо же что-то решить с этим дурацким Крещением племянника, а то сестра вечером покоя не даст. Или в другой раз? Ладно, развязаться уже со всем этим — и забыть поскорее.

На территории храма было тихо. «Ну, и что, опять я буду два часа ждать Твоего пастыря? Ты же Бог? Всемогущий? Вот, и пошли мне кого-нибудь, пока я домой не ушел!» — Борис, бросив в небо свой упрек-молитву, с легкой тоской взглянул на купол храма. Как ни странно, ответ не замедлил себя проявить в виде почти двухметрового батюшки, который шел к нему прямо навстречу. Вот, так-так… Я, конечно, просил, но чтобы такого… додумать он не успел. Священник, внимательно взглянув на него спросил:

— Вы ко мне?
— Ээээ, нуу… наверное, к вам. Мне бы по поводу Крещения с кем-нибудь поговорить.
— Ну, тогда точно ко мне. А что, Вы, собственно, хотите узнать? Вы крестный? Кто креститься собирается?
Борису стало слегка не по себе – уж больно внимательно смотрел на него батюшка. Но, собравшись с духом, он как можно более беспечным тоном сказал:
-Я крестный. Крестить собираются моего племянника. Но мне ваша сотрудница сказала, что надо какие-то четыре катехиз… опять забыл! Вот, какие-то беседы пройти и исповедаться? А я, понимаете, в банке работаю – времени совсем нет! Нет, вы не подумайте, я в Бога верю, даже молюсь Ему. Правда, своими словами больше. Посты не соблюдаю, но в душе – очень в Него верю!
Батюшка несколько минут помолчал, потом уточнил:
— Беседы – да, надо пройти. Они называются катехизаторские. А вы, в банке, говорите,  работаете? А кем?
— Начальником отдела кредитования.
— Ого!
— Да-да, — обрадованно закивал Борис головой, думая, что батюшка вошел в его положение, — и поэтому со временем – беда.
— Беда… да. А представьте себе такую ситуацию, — священник хитро прищурился, — представьте себе, что вы выдали человеку кредит на развитие бизнеса.
— Так?
— Так. Выдали, а он вместо того, чтобы бизнес свой развивать, пошел, и просто все прокутил, прогулял. А потом к вам пришел. Вы ему: а где проценты? А он только руками разводит – ни денег, ни процентов, ни бизнеса — ничего… Что скажете вы этому человеку? А что скажет вам ваш начальник? Как вы могли вообще выдать деньги такому человеку?
— А к чему Вы это рассказываете?
— К тому, что в Крещении вам Господь авансом дает благодать – стартовый капитал, так сказать, на усовершенствование и развитие Вашей души, чтобы вы вырастили с Его помощью и вернули Ему в качестве процентов свои лучшие душевные качества. А вы? Вы, как вас крестили, ни разу в храм и не пришли – а без этого не получится у вас ничего вырастить. Встанете Вы потом на Страшном Суде, и спросит Он вас. Я тебе благодать давал? Давал! Где проценты? А вы что? И, мало того, спросит Он с вас и за вашего племянника, раз уж вы крестный. Крестный – этот тот, кто перед Богом отвечать потом будет, как его духовные сын/дочь жизнь свою прожили. И как он помогал им стать христианами. Или не помогал?

Борис молчал. Он думал только о том, что, если вдруг все так, как говорит этот странный батюшка, так, как днем пыталась донести до него Лена, то, действительно самому, своими силами с чисткой души,  выращиванием добродетелей, с христианским воспитанием племянника без Бога не справиться. Но, честно сказать, Он ведь никогда и не задумывался об этом. Бросал только Творцу упреки, иногда просил помочь в делах житейских, но никогда не обращался к Нему за помощью в стремлении измениться. Никогда. Иногда пыжился сам, пыхтел, даже думал, что получается. А просить помочь ему в этом – ни разу. Даже в голову не пришло. Да, что тут скажешь? Только то, что, раз теперь, раз это осознание все-таки пришло, надо с чего-то начинать. Осталось узнать – с чего?

Батюшка ждал и внимательно смотрел в его сторону, но Борис, помяв в руке снежок, только выдохнул:
— А когда у вас первая беседа? И еще скажите, что значит жить так, чтобы жил не ты, но в тебе Христос?

Священник улыбался. Ведь с этого, обычно, и начинается путь к Богу – с осознания потребности в Нем. И, видимо, неслучайно этот путь у этого человека начинается именно в день введения во храм Пресвятой Богородицы. Ну, а научение жизни во Христе – это уже новая история.