ЖИЗНЬ ЗА ЧЕРТОЙ

Бездомные, бродяги – это печальная реалия нашего дня. Люди, оказавшиеся в жизненном тупике, замкнутые, загнанные, озлобленные, отягченные преступностью, опустившиеся и собравшие со дна жизни все мыслимые и немыслимые пороки, презираемые или игнорируемые обществом… Но, какими бы ни были, они были и остаются людьми, такими же, как и мы с вами, и не учитывать этот факт просто нельзя.

Бродяжническая жизнь затягивает людей похлеще любого наркотика, и лишь малая часть находит в себе желание и силы, чтобы вырваться из замкнутого круга. Большинство с благодарностью принимают помощь в виде горячей еды, безопасного ночлега, но когда им представляется реальный шанс вернуться в общество, соглашаются на этот решительный шаг лишь единицы. Но ошибочно было бы считать, в этом исключительно их вина, мол, сами не хотят, нет, это беда, даже можно сказать, масштабное бедствие. Бедствие, с которым можно и нужно бороться.

С чего начать? Сначала со своего отношения к самой проблеме и к этим людям. Не секрет, что искаженное восприятие таких людей формируется еще с детского возраста, когда на вопрос ребенка: «А почему дядя спит на улице ? А почему он так одет?» и прочие мы прямо кричим: «А ну, немедленно отойди от него!». И объясняем, что у дяди нет дома, что он грязный, заразный, плохой, и в этом всем он, наверняка, сам виноват, спился и не хочет исправлять свою жизнь». Такой шаблон зачастую с детства закладывается в голову ребенка, и если он с этим вырастет, то потом сложно будет разговаривать о милосердии и участливом отношении к беде бездомных. Я изложу свое видение всей картины, и предлагаю вам подискутировать. Если среди читателей есть те, кто вырос с таким восприятием бесприютных людей, давайте вместе разбивать привычные стереотипы.

Во-первых, какими бы эти люди не стали, они все равно остаются людьми, в них все равно можно разглядеть пусть сильно искалеченный и израненный, но образ Божий. Да, они отличаются от нас поведением, мировосприятием и еще много чем, но ведь это все не делает их ниже и хуже нас. Оно делает их несчастней, ожесточенней, но тем более им нужна наша помощь, забота и любовь. У них нет дома, но в этом далеко не всегда их вина.

Во-вторых, было бы ошибочно думать, что всем им без исключения нравится и стал привычным такой образ жизни. На самом же деле причины их отказа вернуться в обычную жизнь лежат несколько глубже. Среди бездомных есть много образованных и воспитанных, но слабых духом людей. Психологические травмы, стресс, характер, сломленный гнетом обстоятельств – все это не позволяет им вернуться в привычное русло. Эта чувствительность, слабость духа и воли и поставила их за черту привычного общества, выбила на дно и втоптала в самую грязь мира. Их социальный статус — изгои, они беззащитны и отданы на волю случая. Но тем большая ответственность лежит на тех, кто осознает, что это живые люди и их надо спасать, и без специальной работы, без дополнительной поддержки они сами не справятся.

Собственно, сама работа начинается с первостепенных вещей – еда, лечение, ночлег, одежда. Я сама впервые со всем этим столкнулась в православном центре «Надежда», который существует при храме святителя Иннокентия Иркутского. Четыре раза в неделю они собираются и кормят бездомных людей. На одну из таких трапез я и решила сходить, для меня она стала поразительным открытием, поэтому делюсь.

Придя на указанное место, я обнаружила там человек тридцать людей самого разного возраста: взрослые дяди, старающиеся быть опрятными бабушки, женщины, подросток… Встаю в сторонке и потихоньку наблюдаю. Видно, что это уже устоявшееся сообщество, со своими правилами, порядками. Хмурые, серьезно-молчаливые, шепотом переговариваются о чем-то своем и ждут… Ждут они сотрудницу центра, которая уже спешит к ним по тропинке с бидонами и пакетами. «Наталия, кормилица ты наша!» — хором встречают ее бездомные, забирают у нее тяжелые пакеты и спешат следом на веранду, где стоят стол, скамейки, а в центре висит икона Спасителя. Усаживаются, дружно помогают разбирать пакеты, разливать еду. Как преображаются люди! Я не питаю иллюзий, что они всегда такие, но то, что они могут пусть ненадолго, но меняться, означает, что еще не все потеряно. Побитые, искалеченные, но пока еще с живою душой. Такие сияющие неподдельной радостью лица встретишь еще не на всяком празднике.

Нам сложно понять, что значит для них просто тарелка горячего супа и сытного второго с мясом, когда ты вынужден каждый день просыпаться с мыслью и решать вопрос, где сегодня добыть себе еду и питье? По каким бы законам они не жили на улице, здесь они становятся одной семьей, сплоченности которой еще и позавидуешь. Никто не рвется поесть первым, вот пропускают пожилого мужчину с палочкой, а вот еще двое осторожно ведут к столу инвалида. Наталья работает в центре уже год и знает всех поименно со всей их нелегкой историей. Она живо интересуется каждым, кто и где пропадал, почему не был в прошлый раз, а что случилось? В ответ какое-то сбивчивое объяснение, заканчивающееся словами «на все воля Божия». Я резко оборачиваюсь и замираю с блокнотом в руке во все глаза глядя на людей, которые уже потеряли почти всё и всё равно произносят такие слова, причём, явно не для красного словца, это просто констатация факта – на все воля Божия. «А ты почему не подходишь с тарелкой?» — возвращает меня обратно от раздумий на землю вопрос Наташи. Оборачиваюсь, мужчина лет 35 мягко улыбается: «Да я это… подожду… не хочу лезть, всем хватит, и скромность — это же хорошо…». Сыплются рассказы, кто и в какой церкви был в последний раз. Как потом выяснилось, многие из них частенько бывают в храмах, отлично знают батюшек и посещают службы, а если есть, берут при храме посильную работу. Но вот от громкого стука ложки резко стихают разговоры и один из мужчин громко обращается: «Братья и сестры, помолимся перед едой!». Картина их молитвы до сих пор стоит у мен перед глазами. Громко и степенно, повернувшись к иконе Господа Иисуса Христа, нестройный хор голосов просто, без прикрас, но четко проговаривая каждое слово, начинает читать молитву «Отче наш». Сразу вспомнилось как мы сами, бывает, в спешке, почти на бегу прочитываем эту же молитву, как же мы разучились по-настоящему ценить то, что нам так щедро дано.

Пока они едят, украдкой разглядываю собравшихся людей. Они с интересом смотрят на меня, а я на них. Пытаюсь разглядеть в их лицах отпечаток уличной жизни не вижу… Вижу уставших, измученных голодных людей, которые стараются, пусть хоть только здесь, но быть вежливыми, улыбаться, не замечаю в них ни агрессии, ни озлобленности. Хотя умом понимаю, что жизнь на улице диктует свое, но не вижу. После еды осторожно подхожу к некоторым из них, чтобы пообщаться. И сразу же понимаю, что обеспечить этих людей едой и ночлегом – это только самое начало, работы непочатый край.

Здесь всем без исключений нужна психологическая и духовная помощь, нужны забота и тепло. Причем, в неограниченном количестве, чтобы вывести людей из замкнутого состояния.

— Бездомные привыкают к своему образу жизни. Они соглашаются на помощь – покушать, одеться, где-то переночевать, но когда их приводят в “божеский вид”, чувствуют себя уже не в своей тарелке, — делится со мной Константин Ветренко, руководитель центра «Надежда». Очень редко они возвращаются к нормальной жизни, если человек провел на улице больше полугода, ему уже будет невероятно трудно измениться. Надо учитывать, что работаешь с людьми, с уже сложившимся мировоззрением, которые повидали в своей жизни то, что нам только в кошмаре может присниться. Но трудно, это не значит, что нереально, было бы искреннее желание людей что-то изменить в своей жизни и возможности.

И недавно такая возможность появилась. В центре «Надежда» начала реализовываться новая полноценная программа «Возвращение блудного сына» с целью вернуть бездомных людей обратно в общество. Это рука помощи, за которую можно ухватиться каждому бездомному.